“Гнев, о Муза, воспой — роботов, Вечной Жидовки и филологии доктора!..”
“В “Илиаде” есть всё!” — утверждает один из героев нового романа Дэна Симмонса “Илион”. Слова эти относятся и к самому “Илиону”: такого невероятного собрания существ, ландшафтов, литературных перекличек и идей, пожалуй, в фантастике давненько не встречалось. По названию ясно, что без поэмы Гомера не обойдется. К счастью, перед нами не очередная перепевка известных событий — но масштабное полотно, в котором “Илиаде” отведено ровно столько же места, сколько книгам Шекспира, Пруста, Браунинга, Набокова, Уэллса...
В романе три сюжетных линии, которые поначалу никак между собой не связаны. “Троянская” рассказывает о докторе филологии Томасе Хокенберри, который возрожден греческими богами, чтобы, подобно другим таким же специалистам, наблюдать за событиями знаменитой Троянской войны. Хокенберри может принимать облик любого из героев “Илиады”, подслушивать разговоры других, он защищен от оружия смертных — но не от гнева богов, которые частенько убивают наблюдателей.
Вторая линия посвящена двум роботам-моравекам с Юпитера, которых отправляют с миссией на Марс: там замечена слишком высокая квант-телепортационная активность (н-да, едва не забыл: Марс-то терраформировали. Теперь он заселен маленькими зелеными человечками (!), которые устанавливают по всей планете огромные каменные головы). Моравеки созданы людьми для работы в экстремальных условиях — но при этом в них заложен интерес к человеческой культуре. Поэтому один из них страстно увлекается творчеством Шекспира, а другой — не меньше благоговеет перед Прустом.
Наконец, третья сюжетная линия выстроена “по мотивам” набоковской “Ады”. Очень далекое будущее, малочисленные люди живут беззаботно и комфортно, но давно стали бездумными потребителями. 99-летний Харман не таков: он учится читать, путешествует по заброшенным областям, наконец, отыскивает Вечную Жидовку — женщину, которая помнит события полуторатысячелетней давности. Будут разрушены многие легенды, раскрыты многие тайны... но в результате появится еще больше новых загадок...
Симмонс — талантливый рассказчик, он постоянно держит читателя в напряжении и подбрасывает ему новые идеи, стоит только прежним более-менее “улечься” в голове. В 670-страничную книгу он вложил то, для чего иным авторам понадобились бы тома; впрочем, и у Симмонса история на этом не заканчивается. Впереди нас ждет, как минимум, “Олимп” (“у них” выходит в 2005) — а ведь Одиссей еще даже не думал о возвращении домой!..
Владимир Пузий, «Мир фантастики и фэнтези»
http://mirf.ru/Reviews/review225.htm Троянская война продолжается
Новейший роман литературоцентричен: он выстраивается вокруг сюжета "Илиады", дополненного шекспировской "Бурей". Цитаты из сонетов английского барда здесь перемежаются цитатами из романов Набокова, а разумные механизмы между делом ведут споры о творчестве Пруста. В общем, знания школьной программы по литературе будет явно недостаточно для понимания всех сюжетных хитросплетений.
Ключ, важный для прочтения романа, автор дает в предисловии. Термин "негативная способность", введенный поэтом Джоном Китсом, означает способность сознания совмещать и одновременно удерживать несколько разнообразных представлений: сон и явь, мир богов и мир людей, взгляды ахейцев и троянцев на битвы за Илион. А помимо этого - жизнь персонажа и ее метафору, взятые раздельно. "Негативная способность" позволяет удерживать разные миры за миг до их столкновения, она играет не последнюю роль в фантастической поэтике. Но изреченное слово долго не удержишь: миры сталкиваются, и в этом грохоте и лязге из литературных метафор выковываются судьбы литературных героев.
В "Илионе" происходит столкновение сразу нескольких миров. Действительная (по Гомеру) осада Трои и хитроумные интриги наблюдающих за ней олимпийских богов; давно ушедшие с Земли постлюди и созданные ими разумные биомеханические существа моравеки, обитающие на спутниках Юпитера; маленькие зеленые человечки Марса и прозябающий в роскоши "золотой миллион" хомо сапиенс, сохраняемый нанокомпьютерной логосферой Земли для поддержания вида. Симбиоз высоких технологий и античных мифов, смелостью образов и идей напоминающий дух "Гипериона". "Негативная способность" совмещать фантастику и мейнстрим делает Симмонса безусловным лидером speculative fiction.
Представьте закат человеческой культуры, спазмы которого охватывают всю Солнечную систему. Представьте все возможные технологии: квантовая телепортация и омолаживающая регенерация, генетическая реконструкция и утилизация планетных магнитосфер... От человечества осталась группка элоев, давно разучившихся читать и порхающих с цветка на цветок в поисках новых впечатлений. А венец всей камарильи - осознавшая себя логосфера, которая также претендует на звание божества и называет себя именем Просперо (шекспировский персонаж здесь очень к месту).
Временами Симмонс ведет себя как расшалившийся студент-гуманитарий: он словно бы стремится заложить в свою сборную солянку как можно больше разных литературно-гастрономических ингредиентов, чтобы потом смешать их под одним соусом. Нам этот соус давно знаком: речь идет об отношении персонажей к различным мифам, богам и личному бессмертию. А также к тотальной несвободе, которая представляет собой необходимое условие воспроизводства "личного" бессмертия.
Несмотря на античные аллюзии, "Илион" - абсолютно современный роман. Не только потому, что автор пытается художественно переосмыслить сегодняшние темы и завтрашние тенденции. Проблемы судьбы - вот настоящий водораздел между мифом и современностью. Герои эпоса покоряются судьбе без оглядки, современный человек пытается осмыслить ее и даже противостоять ей. Так, как это делает экс-профессор античной литературы Томас Хокенберри, бросивший вызов псевдобессмертным богам, а в их лице - тотальной предопределенности литературного мифа. Из регистратора Троянской войны он превратился в самостоятельно действующее лицо, из марионетки - в творца своей (пост)человеческой жизни. Его примеру следуют другие персонажи: ахейцы объединяются с троянцами, моравеками и выжившими элоями, и от этого разношерстного воинства олимпийские боги, не обладающие развитой "негативной способностью", улепетывают во все лопатки.
Книга обрывается едва ли не на полуслове. Мы оставляем персонажей в тот момент, когда они, условно молодые и счастливые, только что вкусившие плод с древа познания, шагают вперед, навстречу новому рассвету... Роман "Олимп", завершающий дилогию, вскоре выйдет в свет на языке оригинала.
В заключение особо нужно отметить работу переводчика Ю.Моисеенко, чье стремление к точности в мельчайших деталях заслуживает глубокого уважения. Ему удалось не только передать сложность стилистических виражей Симмонса, но и обнаружить несколько ошибок, допущенных автором при отборе имен персонажей и сцен из "Илиады". Хотелось бы надеяться, что тот же переводчик возьмется за работу и над вторым романом дилогии.
Сергей НЕКРАСОВ, «Если», №5 – 2005
http://esli.ru/rubrics/criticism/20050504225736criticism.html
