Розовый слон Гаса Ван Сента
Хочется чего-то большого, чистого, настоящего.

- Купите себе слона, вымойте его в ванне. Вот вам и будет "большое, чистое, настоящее"…

(Анекдот с бородой)

Если кто-то еще не знает: Гас Ван Сент - тот самый америкос, фильм которого "Слон" обошел в Каннах "самого" Ларса фон Триера. И это еще не лучший фильм мэтра современной контркультуры. А лучший был снят в 1990-е и называется "Мой личный штат Айдахо". Начинал Ван Сент как бунтарь против штампов Голливуда, теперь же он помудрел и эти штампы вовсю использует. Да так удачно, что его "Умница Билл Хантинг" получил аж девять номинаций на "Оскара"!


Ну да это все присказка. А сказка здесь будет о его романе "В розовом", который издательство анонсирует как бред и сюр, достойный пера "вечного" Уильяма Берроуза.

Почему, собственно, "в розовом"? Потому что розовый - цвет надежды и мечты ("жизнь в розовом цвете"), потому что розоватой становится старая кинопленка, а значит это и цвет времени. Наконец, pink на арго - то же, что у нас "голубой".

Говоря фигурально, Гас Ван Сент хочет в своем романе розовыми очками мечты прорвать обволакивающую его гибельную пленку лет и очутиться там, где нет ни времени, ни смерти. И еще: эта остроумная (остроумно-пестрая) книга вряд ли получилась бы без друга автора - актера Ривера Феникса. Вернее, без его гибели.

Тень друга, боль о друге поджидают автора и соблазненного им читателя в самых неожиданных местах, почти в каждой главе, порой кажется, что на любой странице… Ривер Феникс (в романе - Феликс Арройо) погиб от передозняка на пороге ночного клуба "Гора грома" в Лас-Вегасе.

Что Феликс Арройо - существо необычное и где-то "инопланетное", автор всеми силами пытается убедить и нас. Иначе к чему весь этот столь публичный "спич" об ушедшем бойфренде? Впрочем, для читательской веры вполне довольно и указания автора, что Феликс Арройо выходил из себя, только если ему не удавалось помирить друзей, - а главное, он всегда всех так понимал!..

Чтобы не продолжать в тоне поминок, скажем: главный образ этой книги - ЧЕРЕП. То есть, если бы мы захотели перевести содержимое романа Ван Сента в зрительный образ, мы бы непременно вообразили череп, - структуру максимально утилитарную, а также альтруистично полую, дающую возможность заглянуть и внутрь себя, и из себя на весь остальной внешний, живущий мир.

И потом, только череп может сказать о себе элегантно печальное: "Реальность вечно убегает от меня, оставляя клубы пыли" (с. 12). Ибо живой человек, увы, всегда в реальности, от которой не убежишь…

Альтер эго Ван Сента в романе - мастер рекламного кино Спанки, толстеющий, стареющий джентльмен, скорбящий об ушедшем друге и приударяющий (робковато) за теми из юных, кто еще, между делом, жив. Среди прочих это, прежде всего, странноватая парочка богемных юнцов Джек и Мэтт. Ну, то, что Мэтт конкретно не просыхает, это ладно. А вот откуда у Джека (так похожего на незабвенного Феникса-Феликса) измененное сознание, - это еще понюхать надо. Или курнуть. Или - …

Правда, Спанки (или автор? Короче, роман) уверяет нас, что Мэтт с Джеком - вообще некие существа из розового (pink) мира, где нет ни времени, ни смерти. (Элемент ненаучной, но очевидно психоделической фантастики).

К сожалению, как очень часто бывает в американских романах, для полной веры во все это нашему читателю не хватает телесности героев. Мы слышим их (часто на уровне кушетки психоаналитика), но не видим. Рисуночки автора, портретики его героев столь же трогательны, сколь и абстрактны. Их жесты, внешность, их плоть, - все остается за кадром, наверное, потому, что американцы так любят динамичное кино в ущерб смиренной словесности. Или сказывается ревниво оберегаемое право на "личное пространство"?..

Другая важнейшая "испешиелли" американская черта (иронически обыгрываемая Ван Сентом) - недоверие к пустым умствованиям. Во всяком случае, Ван Сент оттягивается и по этому поводу: "Неужели мы пришли на эту землю, чтобы думать? Мне кажется, наша цель в том, чтобы выжить. Ум - это инструмент выживания" (с. 68).

Наверно, поэтому первый рисунок на полях книги - череп. А вот предпоследний - лихой ковбой. О, автор слишком понимает, в какой культурной парадигме он живет и работает!..

Как все это удалось Ван Сенту свалить в одну кучу и при этом остаться вполне занимательным, одному богу постмодернизма известно.

Иногда, правда, мной как читателем овладевала досада, - это когда ослабевало сочувствие к горю Спанки. И я, кажется, понимаю, почему. Одна моя двоякоподданная знакомая как-то сказала о своих новых компатриотах: "За-жра-лись!"

Мне тоже кажется, что иногда автору лень становится рот разевать. Тут-то на помощь осоловевшему Спанки и приходит… ну конечно же, снова Черрреп! Вернее: "ВЕЛИКИЙ ЧЕРЕП НОМЕР НОЛЬ" (так в книге). Это псевдоним писателя сюрреалиста Ленни Кворлса. Отрывки из его романа "Нова" Ван Сент использует как фрагменты романа, который пишет "для души" его Спанки. Принимая во внимание пухлую конституцию Спанки, можно определить, что роман этот - естественно, боевик. Он про какую-то жуткую войнушку на далеком тропическом острове (вечный для американцев подсознательный "Индокитай").

Мне эти куски показались самыми "вкусными" в книге Ван Сента. Любители изысков и фантазмов, - зацените:


"Слепые негроидные кентавры-альбиносы живут в поселке среди бескрайней саванны, покрытой прохладным пламенем лаванды. Посреди поселка стоит Черный Парфенон из автомобильных шин. Там обитает их оракул-вождь, слепой негроидный двуполый кентавр-альбинос. Ему прислуживают крошечные эогипусоподобные кентаврицы-сирены. Они толпятся вокруг оракула и напевно читают ему свитки, записанные с его откровений во сне бескровными крылатыми мальчиками, что висят под потолком, как зеленые летучие мыши, храпят и хихикают себе под нос" (с. 127).

Если понравилось, то цитирую дальше:

"У слепого негроидного кентавра-альбиноса два пениса и две вагины. Эти маленькие гениталии декоративны, но функциональны, что нередко подтверждается эогипусо-сиренами, когда те лижут оракула и совокупляются с ним, наполняя свои тела его семенем. На протяжении всего полового акта их считают периферическими манифестациями оракула" (там же).

Ну, и так далее, Голливуду на заметку.

Если вы еще не заскучали или не возмутились моим нахальством, то все же эта книга (что бы там ни писали на ней лихие, щедрые рекламщики) стоит того, чтобы ее… прочесть.

Валерий Бондаренко
4 сентября 2006 года

http://az.gay.ru/articles/reviews/gus_van_sant_pink2006.html


Блаженны поклонники режиссера Гаса Ван Сента

Гас Ван Сент “В Розовом” (Pink)
Братья и сестры Лас-Вегаса! Пора определяться! Хотите жевать сопли в этом городе или фугануть с нами в иное измерение?..

Блаженны поклонники режиссера Гаса Ван Сента (Gus Van Sant), ибо они в полной мере оценят его книжку “В Розовом”. И даже, возможно, смогут растолковать ее смысл тем, кто фанатом этого выдающегося режиссера современности не является.

Если забыть о том, кто такой Гас Ван Сент и какие его фильмы вы смотрели (будь то “Аптечный ковбой”, “Мой личный штат Айдахо”, “Умница Уилл Хантинг” или “Последние дни”), то содержание романа “В Розовом” можно пересказать… то есть можно попробовать пересказать следующим образом.

В вымышленном городке Саскватч, штат Орегон, живет Спанки, стареющий режиссер, зарабатывающий на жизнь съемками “магазинов на диване”, а по ночам тайком пишущий свой собственный сценарий. Его творение также включено в роман – и уровень анонсированного на обложке “бреда и сюра” здесь зашкаливает за все мыслимые планки… Спанки недавно потерял своего лучшего друга и любовника – актера Феликса Арройо, но почему последний звонит ему после смерти? И кто такие эти двое студентов – начинающие сценаристы Мэтт и Джек: просто обаятельные бездельники или действительно пришельцы из иного измерения под названием Розовое?..

Кстати, о Розовом – название романа так же многоэтажно, как и он сам. Ваши ассоциации? “Жизнь в розовом цвете”, “смотреть сквозь розовые очки”... Нет, одноименная поп-певица тут не при чём, она в 1997 году, когда был написан роман, еще в школе училась… Вот некоторые продвинутые граждане припоминают, что в американском сленге pink означает то же самое, что у нас “голубой”, и тем самым усиливают акцент на взаимоотношениях Спанки и прочих героев со своими друзьями. Не углубляясь в гей-тему, найдем, что говорит сам Ван Сент устами одного из героев: “Розовый оттенок со временем приобретает выцветшая кинопленка”. Иначе говоря, идеальное измерение Розовое, где не существует ни пространства, ни времени, ни границ, – это кинематограф.

“В Розовом” – это психоделический манифест Ван Сента – кинематографиста, продиктованный, вопреки его беззаботно-ироничному настроению, искренней болью от потери друга. Феликс Арройо – это Ривер Феникс (River Phoenix), многообещающий молодой актер, сыгравший свою лучшую роль в “Моем личном штате Айдахо” и погибший от передозировки в 1993 году. “В Розовом” – это убеждение Ван Сентом самого себя в том, что друг по-прежнему жив, и будет жить вечно там, в плоском целлулоидном измерении…

Ван Сент перетащил в эту нетолстую книжку всю свою кинематографическую судьбу – начиная от легкой дурашливой паники по поводу продажи своей души “системе” (имеется в виду его переход в голливудский мейнстрим благодаря “Умнице Уиллу Хантингу”) и заканчивая игрой в прятки с фанатами: а угадайте, кого из актеров я спрятал под полупрозрачной маской того или иного персонажа? Вот, скажем, Мэтт и Джек – уж не Деймон ли с Аффлеком, сценаристы “Умницы…” и “не-разлей-вода” по жизни? А слабо отыскать Киану Ривза? Я, кажется, нашла, хотя не могу быть в этом уверена на все сто…

Кстати, легкомысленные гей-фантазии, если посмотреть на них сквозь призму кинометафор, не слишком-то шокируют: в конце концов, близость режиссера со своими актерами (не физическая, пошляки!) – важнейшая составляющая “химии” любого фильма.

Прозорливые читатели отыскали в романе отсылки к Филипу Дику и его самому психоделичному роману “Валис”. Слоган на обложке отсылает нас к безумцу и визионеру Уильяму Берроузу. Словом, развлечений хватит и поклонникам Ван Сента, и тем, кто знает это имя только понаслышке. Главное – крепко держать свою крышу обеими руками, дабы она не улетела в неизвестном направлении, возможно, даже в направлении Розового…

Светлана Евсюкова

http://old.e-motion.com.ua/issue80/books/roof/Gas_Van_Sent.html

Параллельное кино

Литература и кинематограф редко пересекаются друг с другом в творчестве одного и того же человека — слишком уж разными инструментами орудуют писатель и режиссер, изучая механизм реальности. Примеров одинаково успешного существоВания в столь разных видах творчества практически нет; кроме Элиа Казана, голливудского классика и по совместительству одного из крупнейших американских писателей XX века, пожалуй, некого и вспомнить. Тем интереснее наблюдать отдельные вылазки крупных режиссеров в сопредельные творческие сферы: своеобразный литературный дилетантизм способен порой обеспечить им весьма интересный взгляд не только на современную словесность, но и на эпоху в целом. Издательства « Азбука-Классик » и АСТ, словно сговорившись, почти одновременно выпустили книжки двух весьма ярких представителей современного кинематографа — Педро Альмодовара и Гаса Ван Сента.
Испанца с американцем многое роднит — даже помимо любви к писательству. Оба начинали в 80−е, первые фильмы обоих поражали особым вниманием к маргинальным сферам жизни; в 90−е годы и Альмодовар, и Ван Сент малость остепенились, превратившись в современных мэтров, функционирующих на стыке арт-хауса и мейнстрима. Педро Альмодовар отчаянно провокативен, Ван Сент тоже тот еще хулиган, только его эскапады не столь наглядны. То он делает постмодернистский покадровый римейк «Психо» Хичкока (кстати, любимого режиссера Альмодовара), то издевается над самой тканью повествования в «Джерри» (2002): здесь road-movie — самый динамичный киножанр — превращается в какую-то сплошную медитацию. Но главное, что роднит Альмодовара и Ван Сента, — жесткая естественная социальность, буквально пропитывающая их творчество.
Повесть Альмодовара «Патти Дифуса» изначально не являлась цельным произведением; это, собственно, собрание коротких рассказов, которые он начал печатать в 80−е в богемном мадридском журнальчике. Рассказы написаны от лица героини по имени Патти Дифуса (по-испански patidifusa — «взбалмошная»). Девушка эта по основной специальности «международная порнозвезда», по роду занятий — бескомпромиссная тусовщица, буквально переполненная неиссякающей жизненной энергией, творческой фантазией, глобальным оптимизмом. Она никогда не спит и способна за вечер обольстить, похоже, все мужское население Испании, а ее речь состоит исключительно из остроумных афоризмов. Собственно, Патти Дифуса — антропоморфное воплощение бурных 80−х, в Испании принявших наиболее зримый облик. Двадцать с лишним лет назад в этой стране, освободившейся от франкизма, началась невиданно кипучая творческая жизнь. Именно тогда возникла знаменитая мадридская movida — трудноопределимое художественное движение, скорее даже безразмерная богемная тусовка, выходцы из которой определили облик испанской (а отчасти и европейской) творческой жизни на годы вперед. Педро Альмодовар — один из наиболее ярких представителей movida. Но его персонаж — не просто свидетель и хроникер неистовых тусовочных страстей. Патти — символ современности вообще; она не следует за модой, а воплощает в себе ее вечную суть. «Быть современной — значит всегда успевать вовремя», — говорит девушка. В жизнерадостной, брутальной, остроумной Патти Дифусе автор разыскал идеального героя времени. Интересно, что последние главы повести написаны режиссером в 90−е годы; свою героиню Альмодовар осознанно поместил в не свойственное ей время, наглядно продемонстрировав историческую динамику. Былые романтические любовники занимаются успешным бизнесом, в аптеке отказываются продавать презервативы, ссылаясь на католические догматы; на смену бурным 80−м пришла благоустроенная, скучноватая эпоха. «Я хочу вернуться к эйфории!» — заявляет Патти в беседе со своим автором. «В таком случае ты станешь мертвой или неизданной», — отвечает тонко чувствующий время Альмодовар. Патти опять становится символом — символом неизбежного, неминуемо разочаровывающего взросления, которое претерпевает любая самая жизнерадостно-хулиганская эпоха.
Повесть Педро Альмодовара, по сути, социальный памфлет. Книга Гаса Ван Сента «В розовом», по крайней мере, на первый взгляд, — подлинный, хорошо разработанный роман. Он не снабжен бурно развивающимся сюжетом, зато нерасторжимым образом связан с кинематографическим творчеством режиссера. Главный герой — видоизмененное альтер эго автора, режиссер рекламных фильмов со смешным именем Спанки. На протяжении всего романа он находится в депрессии по поводу странной смерти своего актера, по совместительству — друга-любовника (его прообразом послужил Ривер Феникс, сыгравший главную роль в «Моем собственном штате Айдахо»). Самоубийством кончает и другой персонаж книги — рок-музыкант Блэйки, которому надоело играть на гитаре и участвовать в бессмысленном жизненном круговороте (точно так же зовут героя последнего фильма Ван Сента, чей образ списан с Курта Кобейна). Странная парочка студентов снимает диковатое самодеятельное кино — про каких-то космических ковбоев-суперменов, каждого из которых зовут Немо. Эти же студенты оказываются таинственными проповедниками, собирающими с населения деньги, необходимые для перехода в другое измерение. Это странное измерение — то ли параллельный мир, то ли некая послежизнь — находится в трудноопределимой связи с кинематографом. Там продолжают жить герои-самоубийцы, там нет времени, там игра в баскетбол занимает секунды, зато жить там можно вечно. Метафора Ван Сента ясна: кино оказывается идеальным пространством, подлинной, райской реальностью. Цвет этого загадочного измерения определен как розовый, по-видимому, по аналогии с тем, что такой же оттенок приобретает стареющая кинопленка.
По сути, Ван Сент тоже, как и Альмодовар, сочинил памфлет — только не о сути времени, а о взаимоотношениях искусства с реальностью. Показательно, что режиссер остросоциальных фильмов сделал это именно с помощью словесности. И тем самым лишний раз продемонстрировал, что, невзирая на всю кинематографичность нашего времени, литература по-прежнему остается площадкой для наиболее важных авторских высказыВаний.

Всеволод Бродский
«Эксперт Украина» №22(26) 13 июня 2005

http://www.expert.ru/printissues/ukraine/2005/22/22uk-knigi3/