Интервью Владимира Баканова газете "Книжное обозрение" (№20 2008 г.)
— Едва ли не половина публикуемых книг — переводы. Однако качество их зачастую, что называется, «ниже плинтуса». Призывы «надо что-то делать» раздаются чуть ли не с начала 1990-х, но воз и ныне там. Почему так происходит?
— Те годы я хорошо помню — пик моих переводов пришелся на конец советской эпохи и первые книгоиздательские кооперативы. Седые времена, когда, к примеру, издательств «АСТ» и «Эксмо» еще не было... В перестроечные времена количество издаваемых книг резко увеличилось — в десятки и сотни раз. Понадобилось в сотни раз больше переводчиков и редакторов, которых просто не было. Образовавшийся вакуум заняли переводчики-любители (те по крайней мере искренне увлекались литературой) и откровенные халтурщики. Причем рынок «съедал» любой перевод. Многих авторов переводами тогда фактически убили: Муркока, Тертлдава... в нашей стране не скоро удастся восстановить их репутацию. Одновременно подорвали и основы профессионализма: я знаю, как хорошие переводчики уходили из профессии — сознательно, потому что жить на копеечные гонорары стало нельзя.
— Но вы-то не ушли...
— Это потому, что я — тот человек, который «урвал» деньги партии. Точнее, комсомола. Крупный комсомольский центр, которому мы помогали выпускать книги, зарегистрировал для нас МП «Титул» и перевел на счет немалые тогда деньги. И мы начали выпускать книги: Ф. Дик «Свихнувшееся время», сборник фэнтези «Королева ведьм», политические детективы Тима Себастиана, романы Джона Кристофера, Фрица Лейбера, Спрэга де Кампа... А когда появилась серьезная конкуренция и понадобилось умение покупать бумагу, решать проблемы со складами, типографиями, транспортировкой, реализацией, учредители «Титула» — переводчики и художники — заняли своеобразную маленькую нишу и стали «пэкеджерами», то есть готовили лишь «начинку» книги — дело менее прибыльное, зато и менее хлопотное, а главное — более творческое. За полтора десятка лет своего существования мы готовили переводы для издательств «АСТ», «Полярис», «Эксмо», «Дрофа», «Армада», «Культура»...
— А оправдано ли это экономически?
— Еле-еле. По счастью, ситуация сложилась так, что я могу себе позволить заниматься любимым делом. Сильно давит не экономический фактор, а «человеческий». Первое время мы готовили по две книги в месяц, и все шло хорошо. Я знал переводчиков, редакторов, и хватало времени самому внимательно читать выпускаемые работы. А в последние годы мы стали стремительно расширяться. И тут обнаружилось, что переводчиков и редакторов катастрофически не хватает.
— И какая проблема оказалась самой критической?
— Главная беда — дефицит редакторов. Это уникальная профессия! То, что в советское время редактировали замечательно, — миф! Редактировали по-всякому; при подготовке к переизданию старых переводов нам приходилось сталкиваться и с ужасной редактурой. Но когда зарплаты у всех были примерно одинаковыми, серьезные издательства могли обеспечить себя опытными и ответственными людьми. И их хватало — при том-то мизерном количестве издававшихся книг.
— Ваша Школа перевода — одна из немногих попыток как-то исправить положение дел с качеством переводной литературы...
— К сожалению, переводчики очень разобщены. Есть издательства — они используют труд литературных переводчиков, однако никак не связаны с подготовкой кадров. Есть вузы, занимающиеся образованием, — и никак не связанные с практикой. И есть переводчики, между собой практически не общающиеся. Никому себя не противопоставляя, мы попытались создать сообщество переводчиков, объединенных общим подходом к переводу, учебой и реальной работой. А сайт Школы перевода — www.bakanov.org — предоставил уникальную площадку для обучения и общения людей, не связанных местом жительства. Идея сайта Школы перевода родилась два года назад. И оказалась очень успешной: за два года — миллион посетителей. В работе Школы перевода участвуют люди многих стран, со всего русскоязычного мира.
— А что вы скажете об участниках проекта?
— Я счастлив, что наша прагматичная жизнь не мешает появляться людям, для которых погоня за рублем — не главное, счастлив, что по-прежнему есть талантливая молодежь. Я только замечаю, что сместился, так сказать, акцент: многие отлично знают чужой язык — но не всегда хорошо владеют русским. И не могу не отметить, что резко упал общий уровень образования. Наверное, это естественно — когда надо втиснуть в программу все более возрастающий объем знаний, приходится что-то отсекать. И все же прискорбно беседовать с юными филологами — не из числа участников Школы! — не читавшими, к примеру, Марка Твена...
— Почему они приходят к вам? Ведь вполне можно работать с издательствами напрямую.
— Любой стоящий переводчик — самокритичен и хочет развиваться. Участие в работе Школы позволяет быстрее избавляться от технических ошибок и дает крайне необходимую среду общения с коллегами; тем самым мы создаем условия для, если можно так выразиться, кристаллизации переводческого таланта. Это главное. Есть и еще преимущества. К примеру, обычно переводчик вынужден брать в издательстве то, что предлагают, а у нас всегда есть возможность выбора работы по душе. Другой момент. Понятно, что если самый талантливый переводчик будет переводить «проходные» книги, никто его не заметит; для того чтобы переводчик рос в профессиональном плане и зарабатывал себе имя, нужно подбирать ему соответствующую литературу; скажем прямо, я этим занимаюсь... И уж совсем наша Школа необходима тем, кому не посчастливилось жить в Москве или Санкт-Петербурге; они особенно остро чувствуют свою изолированность от издательств и коллег.
— Как построены занятия в Школе? Вы работаете только через Интернет?
— Сайт работает в «полуоткрытом» режиме. Половина его — скрытые разделы, только для участников проекта. Там и идет настоящая учеба. В то же время мы провели семь открытых конкурсов перевода (сейчас идет восьмой) и два конкурса редакторов. А дважды в год мы собираемся очно — на учебную «сессию» зимой и на конференцию осенью. Словом, мы делаем все возможное для того, чтобы результат нашей работы не разочаровывал читателя. Собственно, мы в этом кровно заинтересованы — иначе не будет заказов...
— Какую проблему в переводческом деле вы считаете сейчас самой серьезной?
— Сейчас в художественном переводе масса интересных и острых проблем. Мир стал открыт. Многие владеют английским языком и читают зарубежную литературу в подлиннике; многие широко путешествуют и видят «их» жизнь собственными глазами. С одной стороны, изменились ожидания читателя; с другой стороны, стремительно меняется сам русский язык. Создавая Школу, изначально я имел в виду некую мастерскую, которая позволит талантливому, но не очень опытному переводчику в дружеском общении с коллегами повысить свой уровень квалификации. Однако в ситуации, когда заметна тенденция к принципиально другому переводу — и у читателей, и у переводчиков, — к переводу гораздо более буквальному, на первый план выходят принципиальные особенности нашей позиции. Цель переводчиков Школы — создать произведение, которое оказывало бы на русского читателя то же эмоциональное воздействие, что и оригинал — на англоязычного. Банально, конечно, но английский и русский языки — два совершенно разных инструмента. Абсолютно идеальный, ничего не теряющий перевод невозможен в принципе. И вот здесь, при «зеркальном отражении», проявляются разные переводческие подходы. Многие хотят видеть в русском тексте все встречающиеся реалии и пытаются как можно теснее следовать оригиналу, в том числе строению фраз, оборотов и т.д. Участники Школы убеждены, что важнее создать самоценное произведение на русском языке, сохранив, разумеется, лексику и стилистику автора. Мы стремимся воссоздать дух книги, перевести, так сказать, с культуры на культуру. И еще. Любовь к своему делу, особое состояние души, драйв, капелька фанатизма, литературный дар — вот составляющие настоящего переводчика. Участники проекта — именно такие, так они подбирались изначально. А освоить, быть может, недостающие профессиональные навыки как раз и помогает Школа.
